Мы вступаем в новую экономическую реальность.

Предупреждения о «вечной стагнации» (например, прогноз Минфина до 2030 г. или заявления ЦБ) предполагают, что Россия на годы застрянет на уровне низкого роста – порядка 1,5% в год, что как минимум на четверть, а то и наполовину ниже среднемировых темпов. Так что по уровню ВВП на душу населения будем подбираться к Нигерии.

Лишь по итогам 2019 г. российская экономика вернется на уровень 2013 г. – первого года стагнации, начавшейся еще при высоких ценах на нефть, когда экономика, быстро восстановившись до уровня 2008 г., почти остановилась. Доходы населения к концу десятилетия уровень 2013-го года так и не преодолеют, как и объемы внутренних инвестиций. Плюс ко всему притока иностранных инвестиций ожидать смысла нет, в снятие санкций в ближайшее время верят только оптимисты..

Все это формирует «новую реальность», жить в которой в течение многих лет предстоит всем нам.

Давайте пропустим мысли об эмиграции всё-таки большинство из нас всё равно не уедет, у нас есть причины любить страну в которой живем. Хоть и стагнация, но у нас по-прежнему можно зарабатывать и успешно вкладывать деньги. Но для этого необходимо четко понимать, что именно изменилось в окружающей среде, и быстро адаптироваться к меняющимся экономическим условиям.

Поговорим о банках.

Начать нужно с переоценки роли банковского депозита как лучшего инструмента сохранения капитала. Долгие годы банковские маркетологи при поддержке государства создавали у россиян ощущение, что банк — это универсальный финансовый посредник и лучшее место для хранения сбережений.

Однако банки в России давно перестали выполнять функцию нормального перераспределения денег в экономике. Вместо того, чтобы привлекая деньги в депозиты, передавать их в виде кредитов нуждающимся в деньгах компаниям и людям, банки сегодня направляют до 40% средств на фондовый рынок. Там они вкладываются в ОФЗ и корпоративные облигации.

Вкладчики могли бы сделать это и сами… Технически это просто. Роль банков не в этом.

При этом продолжается зачистка банковского сектора. Число страховых случаев растет: в 2012 г., когда началась массовая ликвидация дагестанских банков, было всего 14 страховых случаев,
в 2013 г. – 27,
в 2014 г. – 61,
в 2015 г. – 77,
а за один только I квартал 2016 г. – 24.

Столь же стремительно растут выплаты АСВ по наступившим страховым случаям:
2012 г. – 14,1 млрд руб.,
2013 г. – 125,2 млрд,
2014 г. – 189,8 млрд,
2015 г. – 435,4 млрд.

К таким масштабам АСВ оказалась не готова. К середине 2015 г. собственные деньги фонда иссякли, и в июне АСВ для финансирования его дефицита обратилось к ЦБ с просьбой о предоставлении кредитов общим объемом до 110 млрд руб. ЦБ сжалился и дал АСВ кредит в размере 75 млрд руб.

Сейчас ЦБ выдал уже 600 млрд. руб. кредитов, 400 из которых уже использовано.

При таких темпах отзывов лицензий фонд АСВ живет исключительно за счет средств ЦБ. Будет ли ЦБ столь же щедр, когда долг АСВ перевалит, скажем, за триллион? А когда ЦБ откажет в кредитах — что будет с АСВ? Или же изменят политику страхования вкладов? Вечно так продолжаться не может.

В связи с этим риски хранения денег на депозитах растут. Это было бы не так плохо, если бы ставка доходности соответствовала риску. Однако средняя ставка по депозитам в российских банках за последние 20 лет лишь дважды превышала инфляцию. Вопреки рекламе, по факту российский депозит никогда не играл роль инструмента накопления капитала, выполняя лишь функцию инструмента сбережения.

Чтобы избежать рисков банкротства банков можно, конечно, перевести средства в банки из ТОП-10. Однако ставки доходности здесь наиболее низки… В июле в Сбере заговорили о введении отрицательных ставок по валютным депозитам. А на днях в Минфине заговорили о введении налогов на депозиты. Это хорошо отражает общий тренд в банковской отрасли…

Таким образом, вкладывать деньги в небольшие банки сегодня опасно, а в крупнейшие — экономически невыгодно.